Альберт Сканлон получил в мюнхенской катастрофе множественные повреждения черепа, но смог выжить. Сегодня, в канун годовщины страшной трагедии, он мысленно возвращается в те дни, самые черные дни в истории «Манчестер Юнайтед».

Альберт пьет чай и не сразу отвечает на вопрос о том, чем планирует заниматься 6 февраля 2008 года.

«Честно говоря, я ничего не планирую, - наконец говорит он. Я редко выхожу на улицу в этот день, последние несколько лет провожу его дома».

«Оказывается, люди хотят говорить об этом. Современная молодежь хочет знать, что случилось тогда, им нужны подробности. Но я не думаю, что я тот человек, который готов что-то им рассказать, - он на секунду замирает и поднимает глаза. Я лучше посижу дома и почитаю».

Альберт Сканлон – один из немногих, кто выжил в той катастрофе. Отмотаем пленку на 50 лет назад. Обледенелая взлетная полоса мюнхенского аэропорта. Альберт и другие «малыши Басби» собираются сделать третью попытку взлета. Пилоту их самолета, Джемсу Тэйну, дважды пришлось возвращать авиалайнер на старт из-за проблем с двигателем.

Самолет совершил посадку в Мюнхене с целью дозаправки на пути из Белграда, где днем ранее «Юнайтед» чуть было не упустил преимущество в 5-1, играя против «Црвены Звезды».

63 000 югославских болельщиков провожали команду недружелюбно, закидав ее снежками. Но разве этого кого-то волновало? «Юнайтед» попали в четверку лучших команд Европы, и самым главным сейчас было добраться домой.

В самолете игроки занервничали. Они стали меняться местами, пересаживаться назад и потихоньку высказывать свои опасения. Но Мэтт Басби сказал, что надо лететь. А слово главного тренера – закон.

«Все дискуссии начинаются и заканчиваются на главном тренере», - говорит Альберт. «Он решил, что надо лететь, и никто не стал с ним спорить».

Альберту сейчас 72. Он в хорошей форме, прекрасно себя чувствует и передвигается без проблем. Может, только немного прибавил в талии. Голос его спокоен и мягок.

Мысли его также быстры, как когда-то были его ноги. Он одет достойно, но непримечательно – голубая рубашка и серая куртка. На первый взгляд, обычный пенсионер, тихо идущий по жизни. Только его пронзительно голубые глаза, частично скрытые очками, выдают его чувства.

«Когда мы в третий раз взлетали, некоторым парням стало не по себе, они стали меняться местами», - продолжает Альберт. Сам он не стал пересаживаться…

Сканлон неплохо влился в команду. Он вышел на поле и в белградском матче, где с его углового Бобби Чарльтон забил гол, который, правда, отменили. Ему было всего 22, и его карьера только набирала ход.

Однако, тогда казалось, что продолжит он её за пределами «Олд Траффорд». Главный тренер уже договорился с «Арсеналом» о его переходе, что для манчестерского парня стало настоящим ударом.

«Малыши Басби» были не просто коллегами, не просто друзьями, не совсем семьей – они были чем-то совершенно другим.

«У нас было что-то похожее на интернат», - говорит Альберт. «Все парни выросли вместе, всех воспитывали одинаково. И когда тебя куда-то отправляли, это было по-настоящему тяжело».

«Я попал туда в 15 и на момент катастрофы провел в команде целых семь лет. Так что не скажешь, что я был новичком. Я рос и воспитывался вместе с этими парнями».

Разбросанные повсюду обломки того, что ещё несколько минут назад было современным авиалайнером. Сирены. Тела мертвых, умирающих. Харри Грегг, вратарь, вытаскивающий своих друзей и товарищей по команде из-под обломков самолета… Альберта вытащил именно он.

«Следующее, что я помню - это как я борюсь с медсестрой на операционном столе», - говорит Альберт.

«Я пытался с ней драться, кричал на неё, ругался, а она держала меня из последних сил, чтобы врачи могли заняться моей головой».

Альберт получил перелом черепа, сейчас, конечно, он не упоминает об этом. Я осторожно интересуюсь, говорили ли они с Харри Греггом о том, что случилось тогда?

«Очень, очень редко. Мы оба не считали, что это хорошая тема для разговора».

После Мюнхена Альберт не покинул «Юнайтед», трансфер в «Арсенал» был отменен. Он остался в клубе до 1960 года, 115 раз сыграв за манкунианцев и 34 раза поразив ворота соперников. Позднее он перешел в «Ньюкасл», «Линкольн» и, наконец, «Мансфилд». За Англию он так и не сыграл.

Мы еще немного говорим о «малышах Басби»…

«Думаю, они бы заиграли еще лучше, - говорит он. В этой команде было столько всего, столько талантливой молодежи. На тот момент мы были одной из лучших клубных команд Европы».

«Это был не просто основной состав и резервные игроки. Это была команда, Команда с большой буквы. Мы были одним из первых клубов, имеющих настоящую Команду, в которой даже те, кому не хватало места на поле, были потрясающими футболистами».

«Я тогда думал: «Здесь нужно работать каждую неделю». Нельзя было сказать: «На той неделе я так устал, расслаблюсь-ка я на этой». В таком случае в следующую пятницу ты бы вряд ли увидел свое имя в списке стартового состава».

Я спрашиваю, думает ли он хоть изредка, какими игроками могли бы стать, скажем, Дункан Эдвардс или Эдди Колман, если бы они выжили?

«Я знаю, какими бы они стали, - говорит он. Мне не нужно ничего придумывать».

Как скоро он узнал о масштабах трагедии, ведь некоторое время ему пришлось провести в больнице?

«О том, что случилось, я узнал не сразу, потому что никто об этом особо не говорил. Просто я замечал, что кого-то нет. Или иногда видел родственников и понимал, что случилось. Долго гадать не приходилось, они были просто не в себе и их сразу уводили в другую комнату».

«А потом потихоньку мне начали рассказывать подробности. Я просто спрашивал: «Как там такой-то и такой-то и где все остальные?». А тебе говорят: «Ты, наверное, уже сам понял».

Он замолкает на время, как будто мысленно возвращаясь в те дни.

«Я помню родственников наших ребят», - повторяет он. «И первые, кого я увидел, были родные Дункана Эдвардса и Джонни Берри».

Мы продолжаем разговор о футболе, и Альберт рассказывает, как поначалу его раздражал стиль игры «малышей Басби»:

«Сначала мы играли, что называется, «шашки наголо», - вспоминает он. Мы почти не оборонялись. Я все повторял, что надо поплотнее играть в обороне, не позволять сопернику так легко нас обыгрывать. Но мы только атаковали. Играть в этом стиле, конечно, весело, зато проигрывать было очень обидно».

Затем с больничной кровати он пересел в инвалидное кресло. Он быстро шел на поправку. Он крепкий парень, этот Альберт.

«Дункан был в койке», - говорит он. «Джонни был в другой койке, на другом конце палаты. Все знали, что они получили серьезные травмы, но никто не думал…, - он не заканчивает предложение. Нам не давали подходить близко».

Джонни Берри, которому в тот момент было 31, пролежал в больнице два месяца. Он выжил, но в футбол больше играть не смог. Дункан Эдвардс, который уже в 21 год был признан одним из самых ярких талантов мирового футбола, боролся за свою жизнь 15 дней.

Ему поставили искусственную почку, но из-за этого его кровь перестала свертываться и, в итоге, у него случилось внутреннее кровоизлияние. Но, он успел поразить докторов своим желанием жить, он боролся со смертью до последней минуты.

«Там был австралийский священник отец О’Хара, - говорит Альберт. Он подошел к нам и сказал… Просто подошел и сказал, что нам нужно поговорить. Этого было достаточно… мы сразу всё поняли».

Болельщики до сих пор посещают могилу Дункана Эдвардса на кладбище в Дадли. Он похоронен рядом со своей сестрой, Кэрол-Энн. Ей было всего 14 недель, когда она умерла, за 9 лет до Мюнхена.

«Его смерть вызвала такие же чувства, как и смерть остальных, - говорит Альберт. К тому времени все уже поняли, что случилось. Уже поняли, кого больше нет. Никто не называл имен, потому что семьи погибших были там. Но все всё уже знали».

Он смотрит поверх моего плеча, как будто заметил что-то на другом конце комнаты.

«Говорят, что время лечит, но я сомневаюсь, что оно вылечит хоть кого-то из пострадавших в той катастрофе», - добавляет он.

Альберт собирается уходить. Мы жмем друг другу руки. Я благодарю его и говорю, какая это честь для меня.

«Я рад, - отвечает он. Хотя Грегги вряд ли это оценит. Это не то, о чем у нас принято разговаривать, понимаете?»

перевод: Эмилия Пономарева / ManUtd.ru